Шел дождь. Простой осенний дождь. А вместе с ним шел я. Простой осенний я. Мы часто гуляли вместе, дождь и я. Даже наверно всегда. Но почему-то, только тогда когда он заходил за мной, мы могли погулять, а когда я его искал – его не было. Наверно я был ему нужен только для утешения. Странно, но всегда когда он ко мне приходил – он плакал. Плакал по разному. Иногда его слезы были еле заметны, а иногда он просто рыдал. Он приходил, стучался ко мне в окно, звал меня, и мы шли гулять. Мы могли с ним разговаривать о чем угодно и сколько угодно. Он был на редкость падок до бесед и всегда очень внимательно слушал и очень точно комментировал услышанное. Я ему рассказывал обо всем, что произошло у меня в жизни с момента нашей последней встречи, про свои проблемы и достижения, про переживания и ощущения, про новые идеи и к чему привели старые. Я шутил. Если шутка ему нравилась, он мне вначале улыбался молнией, а затем раскатисто смеялся громом. Он достаточно интересно смеялся, это был не смех как таковой, это было одинокое и очень быстрое «ха-ха», но пропустить его было не возможно. А его улыбка? Его улыбка – нечто совершенно уникальное. Она действительно ослепительна. Мир в лучах его улыбки становился совершенно новым, он переставал быть просто миром, в котором мы живем. Он становился миром на который улыбаются, миром в котором улыбаются, миром который улыбается. Улыбаются даже когда плачут. У него была забавная особенность, он все делал через слезы. Разговаривал, улыбался, смеялся. Когда он переставал плакать, он уходил. А сейчас мы шли с ним вместе. Сегодня у него было хорошее настроение. Он много улыбался и смеялся, но как обычно с ним такое бывает, и плакал он тоже очень сильно. Я спросил его про слезы. Что испытывают его слезы? Знают ли они что умрут, правда ли что пока они летят, они видят весь мир, что испытывают одни капли, видя, как разбиваются другие? Знают ли они, насколько они отличаются от моих слез. Мои режут острее ножа, а его – отчищают и приносят покой. Свои я ненавижу, а его обожаю. На что он мне ответил, что мы их льем по разным причинам. Он сказал, что я плачу, когда мне плохо, а он – когда ему хорошо. И тут я понял, раз так, то и приходит он ко мне не за утешением, а чтобы поделиться радостью. И мне стало хорошо. Так мы и шли, я и дождь. Вместе. Я улыбался, а он плакал. И нам было весело.
