В старой кожаной куртке, в потертых временем и выцветших, но все еще прочных джинсах, да в ковбойских сапогах, он ехал на своем мотоцикле к морю. Уже несколько лет он не был на море. Совсем забыл, каким оно бывает приветливым, успокаивающим. Правая рука лежала на ручке газа и не торопилась выжимать ее сильнее. Стрелка спидометра застыла на отметке 60 километров в час. Ему нравилось наслаждаться поездкой, жизнью, а не безумно гнать навстречу смерти. В лицо дул ласковый, теплый ветер. Такой родной, потому, что так же, как и он - свободный. И всегда сопровождающий его в пути. Сзади развивались длинные волосы. Они давно поседели. Но не от старости, не от страха, а от мудрости. Он многое повидал и пережил. И знал о жизни не понаслышке. В кармане куртки лежал плеер, в наушниках играл блюз-рок. Такая музыка вызывала у него воспоминания, немного грустные, но приятные. Он легонько улыбался. А тем временем, мотоцикл продолжал мчать его к морю. Менялись окружающие пейзажи. Леса сменялись полями, горами, чистейшими озерами, где водилась рыба и по водной глади которых плавали лебеди. Природа его страны была очень красива. Вряд ли он согласился бы жить в какой-то другой стране. Он любил путешествовать. Он не был привязан к какому-то определенному месту. Родных у него не было, а друзья давно покинули этот мир. Все, что у него было, это его мотоцикл, он сам, музыка и свобода. Свобода передвижения, свобода мысли, свобода выбора. Время подходило к закату. Небо понемногу становилось оранжевым. Время... Его не беспокоило, сколько сейчас времени. Он от него не зависел. И как все счастливые люди, не носил часы. Некуда было торопиться. Жизнь проходила размеренно. День сменялся вечером, вечер ночью, ночь утром. И так по кругу. Сезон за сезоном, год за годом. Он ни о чем не жалел, кроме одного, что так давно не был на море. Солнце светило ярко, но было не жарко. А потом показалось море. Он подъехал к пустынному пляжу, остановил свой мотоцикл. Встал, потянулся и отправился к морю. Разделся и, разбежавшись, нагишом нырнул в воду. Море... Он его вспомнил. И оно узнало его. Все такое же ласковое, родное. Все такое же успокаивающее.
